Józef Bobrykowicz
biskup białoruski
Mironowicz Antoni
Рэзюме
Иосиф Бобрикович происходил из дворянской семьи, носящей герб Полкозла, происходящей из Виленщины. Некоторые исследователи считают, что род этот фамилию свою принял от деревни Бобрик, расположенной на Черской земле. Бобриковичи употребляли также свою фамилию как Бобрикевичи. В первой четверти XVII столетия представители этого рода многократно участвовали в судебных процессах. Так Северин Бобрикович в 1618 году судился за имения с Бачинскими. В свою очередь Григорий Бобрикович, женатый на Анне Конашевич, судился в 1627 г. с Домбровскими[1].
Начальное образование Иосиф Бобрикович получил в школе виленского церковного братства — в то время, когда преподавателем в этой школе был известный духовный полемист — Леонтий Карпович[2]. Во время пребывания в виленской братской школе Иосиф Бобрикович вступил в виленский столичный монастырь Св. Духа, пребывая в котором, состоял в близких контактах с Мелетием Смотрицким. Весьма сомнительно, чтобы будущий православный иерарх учился в западноевропейских школах[3]. Если бы действительно такой факт имел место, то Иосиф Бобрикович поменял бы своё вероисповедание на вероисповедание униатское или католическое. Хорошее знание и владение языком латинским и польским православный монах мог получить и в виленской школе церковного братства. Преподавателями в этой школе, между прочим, были: Стефан Зизаний, Кирилл Лукарис, Иван Борецкий, Мелетий Смотрицкий, Феофил Леонтович. А и в дальнейшем времени из этой школы вышли многие выдающиеся деятели на почве религиозной и научной (Афанасий Брестский, Сильвестр Коссов, Иосиф Нелюбович Тукальский, Феодосий Василевич)[4].
В то время, когда учился Иосиф Бобрикович, школы церковных братств играли важную роль в жизни Православной Церкви. Они подготовляли духовных, диаконов и псаломщиков, нужных для православных приходов — особенно в периоде, когда после Брестской унии 1596 года была сломлена православная иерархия. Значительная часть выпускников исполняла вспомогательные функции при церквах. Самые лучшие из них становились учителями в других школах — братских, дворских, приходских и примонастырских. Школы эти воспитали самых выдающихся вероисповедных полемистов и церковынх деятелей. Деятельность православных школ способствовала защите прав Церкви и состояния её владений. Школы повысили религиозное и национальное самосознание населения земель Руси[5].
Иосиф Бобрикович по-видимому, очень отличался от остальных студентов, раз именно ему — после Мелетия Смотрицкого — была представлена должность ректороа братской школы. При его правлении в школе этой повысился узровень обучения. По словам современников, в школе „течения либерализма немалыми стараниями течь начинали”, а ученики прибывали в неё даже из далекого Острога[6]. Видно, что Бобрикович был лицом компетентным и пользовался доверием, если в 1625 г. стал он намесником монастыря Св. Духа в то время, когда Мелетий Смотрицкий исполнял должность архимандрита[7]. Монах виленского монастыря стал славным как выдающийся проповедник и оратор, что, в соединени с его солидными теологическими знаниями, принесло ему общее уважение и огласку.
Отец Бобрикович пользовался большим доверием среди иерархии и глубоким признанием верующих. Митрополит киевский Иов Борецкий часто пользовался его советами — особенно касающихся дел церковных на территории Великого княжества Литовского. В 1625 г. митрополит выслал послов казацких, которые ехали на сейм, к виленскому проповеднику, чтобы он дал им советы и наставления по делам церковным и политическим. Под влиянием о. Бобриковича, во время казацкого восстания 1625 г. появился постулат в адрес Речи Посполитой о необходимости спешного „успокоения религии греческой”. Письмом от 12 янв. 1625 г. митрополит просил Иосифа Бобриковича, чтобы он написал к самым главным личностям в государстве письма, в которых убедил бы адресатов в необходимости прекращения преследований православного населения, какое ведется после убийства Иосафата Кунцевича (1623 г.) и признать православную иерархию[8]. Факт этот подтверждает, что личность проповедника пользовалась большим авторитетом и среди элит Речи Посполитой.
Иосифу Бобриковичу поручено было произнести проповедь над гробом троцкого подкомория Богдана Огинского, одного из колаторов монастыря Св. Духа. Проповедь эта была после издана церковным братством в типографии в Евью (1625 г.). Озаглавлена она была: „Проповедь на знатное погребение Вельможного Ясного Пана Богдана Мартимиана Огинского из Козельска, подкомория Троцкого, и.т.д., произнесена Отцом Язепом Бобриковичем, Проповедником Братского Виленского Монастыря Церкви Св. Духа, в Церкви кронской на русском языке, а после по требованию многих, переложена на язык польский, 1625 г., мая 15”. Свидетельствует она об высоком ораторском мастерстве и популярности виленского монаха[9]. Тогдашняя проповедь Иосифа Бобриковича была настолько важной, что решено было текст её популяризовать. Надгробная проповедь была переведена на польский язык и издана. Издание „Проповеди” было также изъявлением уважения и почтения для личности умершего.
После принятия Мелетием Смотрицким унии в 1628 году, Иосиф Бобрикович стал архимандритом монастыря Св. Духа. О вовлечении настоятеля виленского монастыря в политические дела свидетельствует его личное участие в заседаниях сейма 1629 г., на котором были рассматриваемы проекты унии. Архимандрит Иосиф вёл судебный процесс с виленским епископом Евстахием Воловичем по делу постройки каменной церкви в Вильне. Во время заседаний этого сейма был разработан проект созвания православно-униатского синода. В проекте было намерение созвать 9 июля православный собор в Киеве и униатский — во Львове, для выдвижения представителей на общий собор, который намечался на 28 октября. Постановления обоих соборов должны были представлены ближайшему сейму и утверждены королём. До тех пор будут действительны законы и конституции, принятые на предыдущих заседаниях сеймов[10].
Не взирая на отсутствие принятой конституции, дошло до созыва синода православного духовенства в Киеве и униатского — в Львове. Иосиф Бобрикович принял участие в синоде киевском. Виленский архимандрит был на нём одним из главных персонажей и принадлежал к группе противников участия в совместном униатско-православном синоде. Бобрикович был среди тех духовных, которые приготовили письменно те разницы, какие разделяют Правослвную Церковь и Католический Костёл и разработали концепции разногласий между этими вероисповеданиями. На синоде духовенство православное, в том числе и митрополит Иов Борецкий, считало, что права „греческой религии” долюжны быть обеспечены сеймовой конституцией. Под давлением казаков и православного духовенства синод отверг участие православных в унийном синоде. Решительно негативную позицию заняла также православная шляхта, которая опротестовала даже предложение созыва синода. Отсутствие согласия на созыв унийного синода православная сторона мотивировала следуюющм образом: неполучением согласия цареградского патриарха, неприбытием на киевсктй собор православной шляхты, оппозицией против участия в переговорах с униатами патриаршего экзарха — луцкого епископа Исаака Борисковича, противоречиями проектов сеймовой конституции с королевскими универсалами и предупреждением в упомянутых универсалах примирения православных с Католическим Костёлом[11]). Иосиф Бобрикович вёл тогда острую полемику с Мелетием Смотрицким. После перехода Смотрицкого в унию, Бобрикович вёл спор об надзоре над бaркулобовским монастырём. Монастырь этот подчинён был виленской архимандрии. Смотрицкий, будучи полоцким униятским епископом, был одновременно архимандритом дерманским, но имел притязание и на виленский монастырь Св. Духа. Используя отсутствие Бобриковича, Смотрицкий сорганизовал нападение на баркулобовский монастырь и вывёз из него предметы церковного обихода, а также греческие и латинские литургические книги. Архимандрит, вернувшись из заседаний киевского собора, внёс 9 августа 1629 г. жалобу в луцкские городские книги[12].
Иосиф Бобрикович принял участие в созывном сейме 1632 г., который избрал королевича Владислава кандидатом польского королевского престола. И. Бобриковичу приписывают авторство известного „Синопсиса, то есть, краткого списка прав, предоставленных народу русскому польскими королями и великими князьями литовскими”[13]. Такой список юридических актов дал возможность королевичу Владиславу и сенаторам Речи Посполитой занаться делами, связанными с урегулированием законного положения населения „веры греческой”.
На заседании этого же сейма дошло до разработки известных „Пунктов умиротворения”. В этих „Пунктах” было решено, что в Великом княжестве Литовском должен быть епископ мстиславльский, избранный местными гражданами-неуниятами таким же способом, как и епископы перемышльский и луцкский. Во время будущей коронации король должен будет предоставить этой епископии и пологающиеся ей привилегии. Этот мстиславльский неуниатский епископ должен иметь титул „епископа оршанского и могилёвского”. Свою кафедру должен он иметь в Могилёве, в монастыре Спасителя (...), но епархии местиславльско-оршанско-могилёвской не назначено никаких финансовых средств. „Всякие материальные блага, которые находятся во владении отца Селявы, архиепископа Селявы, архиепископа полоцкого, а которые принадледжат архиепископствам Витебска и Мсциславля должны остаться в руках его и его наследников — архиепископов Полоцка, униатов”[14]. В Могилёве, кроме монастрыя Преображения Госплдня, назначенного на резиденцию мстиславльско-оршанско-могилёвских владык, православные должны получить добавочно четыре церкви: Успения Пресвятой Богородицы, Святой Тройцы, Воскресения Христова и Вознесения Господня. „Пункты умиротворения” признавали новосоздаваемой епархии церкви в Орше: церковь Воскресения Христова и церковь Св. Ильи. По делу церкви в Полоцке решение должны будут принять королевские комиссары[15].
На заседании эликционного сейма, избирающего нового короля Владислава IV (1632-1648), присутствующая на нём шляхта и православные духовные избрали на должность митрополита, представителя магнатской семьи — Петра Могилу, а на епископа новосозданной мстиславльской епархии — виленского архимандрита монастыря св. Духа, ректора братской школы — Иосифа Бобриковича[16]. Однако существенные постановления и издание королевских привилегий кандидатам на вышеназванные епископские кафедры должны будут точно определены на заседании сейма коронационного.
Заседания коронационного сейма начались 8 февраля 1633г. Шляхта православная и протестантская требовали от короля исполнения обязательств, намеченных на заседаниях элекционного сейма, и угрожали бойкотом дальнейших совещаний сейма[17]. Не глядя на давления папского нунция и латинской иерархии, Владислав IV, давая себе отчёт в том, что пред лицем возможной войны с Московским государством и предупреждением Запорожских казаков — ликвидировать унию силой, нельзя оставить православные проблемы нерешенными. Согласно тому, что установлено в „Пунктах умиротворения”, во время заседаний коронационного сейма, 14 марта 1633 г. король Владислав IV возвёл в сан епископов Петра Могилу и Иосифа Бобриковича. Что касается белорусского владыки, то монарх определил, что Иосиф Бобрикович душепастырской опекой должен окружить весь русский народ, находящийся на территории полоцкого архиепископства, равно сословия духовного, как и светского, который не состоит в унии с римским Костёлом и не желает в ней с ним состоять”. Кроме того, православный владыка получил право на свободный въезд в Полоцк, Витебск, Мстиславль и в другие подчинённые ему города и местечка, с целью несения там душпастрыских послуг. Впервые, после смерти Иосафата Кунцевича (1623 г.), православный епископ получил право навещать свои приходы, упралять церквами и монастырями на территории всей епархии. Такие же права получил Антоний Селява, униатский полоцкий епископ, по отношению к своим униатским верующим[18]. Предел власти мстиславльского епископа распространялся на православное население, проживающее на территории полоцкой униатской ерахии. На территории этой епархии был разрешён добровольный переход униатов под юрисдикцию православного епископа Иосифа Бобриковича и православных в унию — под власть архиепископа Антония Селявы. Так как не хватало денежных средств на содержание белорусского епископа, король Владислав IV назначил ему из своей казны годичный оклад в размере 2-х тысяч злотых[19].
Назначение Бобриковича не было случайным. С одной стороны, архимандрит виленский пользовался в глазах Петра Могилы значительным признанием, с другой стороны, была надежда на то, что он, как человек, пользующийся большим авторитетом, доведёт к успокоению запорожских казаков. Владислав IV, вскоре после назначения Бобриковича, послал его к запорожским казакам, чтобы он усмирил их антикоролевские и антипольские настроения[20]. Отправка епископа Бобриковича над Днепр была изъявлением доверия монарха к его личности и веры в его умении вести переговори. Нам незвестны результаты миссии Бобриковича на Запорожье, но, по-видимому, были они положительны, так как не дошло уже тогда до казацких выступлений. Однако королевские назначения не удовлетворили требований православных послов. Добивались они от Владислава IV, чтобы он издал особый „Диплом”, подтверждающий права Православной Церкви, который потом должен быть скреплён сеймовой конституцией. Несмотря на протесты папского нунция и униатов, король, руководствуясь интересами государства, 14 марта издал „Диплом”, а русские послы выразили согласие на продление срока действия сейма. Королевский „Диплом” давал православным: законное признание иерархии, подтверждение права на имение храмов, школ и типографий; обеспечение высылки комиссии, которая произведёт раздел церквей и монастырей в королевских городах пропорционально количеству верующих; полную свободу религиозного культа[21]. В „Диплом” Владислав IV подтвердил исповедующим православие пунт об издании епископства мстиславльско-оршанско-могилёвского. Иосиф Бобрикович получил также из королевской кассы десять тысяч злотых и мог приступить к исполнению своих обязаностей.
*
И. Бобрикович прибыл в Могилёв около октября 1633 г. и этим своим прибытием возродил полоцкую православную епархию, только под иным названием — мстиславльско-орашанско-могилёвской. Ранг этой епископии, несмотря на то, что осталась она без оклада и без статуса архиепархии, был не ниже, чем раньше. Местопребывание мстиславльской епископии, согласно „Пунктам примирения” и королевского „Диплома”, должно было находиться в манастыре Преображения Господня в Могилёве. С 1618 г. монастырь этот был в руках униатов[22]. Вследствие такого положения, первоначально на пребывание владыки, назначен был православный приход Воздвижения Креста Господня. В 1619 г. храм Воздвижения Св. Креста, вместе с другими приходами, был подчинен полоцкому униатскому архиепископу Иосафату Кунцевичу. В юрисдикции униатских епископов приход находился по 1634 г. Могилёвские мещане не впускали униатского духовника во храм, в результате чего церковь Воздвижения Св. Креста оставалась закрытой. Только после приезда в Могилёв Иосифа Бобриковича церковь была передана православной общественности и стала временным кафедральным собором. Официально король Владислав IV передал церковь Воздвижения Креста Господня епископу белорусскому в 1635 г. Храм этот был кафедральным собором по 1650 г., то есть по возвращение православным монастыря Преображения Господня[23].
Согласно анонимной реляции от 1647 года, на территории полоцкой униатской епархии было 2200 приходов, которые в большинстве принадлежали православному епископу витебско-могилёвско-мстиславльскому. Пишущий в 1664 г. в Рим холмский униатский епископ Яков Суша тоже информировал Конгрегацию Пропаганды Веры, что в городах белорусской епископии большинство жителей было православного вероисповедания[24]. Из обеих реляций следует, что во времена, когда епископом был Иосиф Бобрикович, на территориально обширной белорусской епархии существовало около двух тысяч приходов, и была она населена в подавляющем большинстве православными.
Правление епископа Иосифа Бобриковича началось ходатайством о возвращении православным монастыря Крещения Господня. Перед изданием королевского „Диплома” православному духовенству было запрещено служить церковную службу в Витебске и в Могилёве. Богослужения совершались в частных домах[25]. После обнятия белорусской кафедры, Иосиф Бобрикович добился издания 2 июня 1633 г. Владиславом IV разрешения на открытие замкнутых уже много лет православных церквей[26].
В результате реализации этой королевской привилегии, все могилевские церкви были возвращены православным ещё в 1633 г., а церковь Воздвижения Честнаго Креста Господня, первоначально отдана униатам,возвращена была в году 1634. Проблема эта была источником кофликтов между православным населением Могилёва — с одной стороны, и духовенством униятским и католическим — с другой. Последние конфликты из-за церквей и их оснащения имела место тут же перед созданием епископии белорусской, т.е. в 1632г.[27] И хотя монастырь оставался в руках униатов, епископ Бобрикович и мещане не выразили согласия на то, чтобы он остался в их руках навсегда. О занятой могилёвскими мещанами позиции свидетельствуют также их многочисленные конфликты с проживающими в монастыре униатскими монахами св. Василия, называемыми базилианами[28].
Вторым направлением деятельности епископа было возрождение церковной структуры в Полоцке — самым большим городским центре на территории епархии и местопребывании униатского епископа. С этой целью Иосиф Бобрикович пригласил в 1633 г. из Вильна в Полоцк несколько лиц во главе с известным религиозным деятелем Стефаном Афанасовичем. Их плодотворная деятельность привела многих мещан Полоцка к возвращению в православие и повысила рост религиозного сознания верных Церкви Православной. Часть православной общественности стала официально выступать против униатского епископпа. 12 октября 1633 г. дошло до покушения на жизнь униатского епископа Антония Селявы, а затем и до освобождения заговорщиков из местной тюрьмы[29]. Эти происшествия вызвали новые вероисповедные конфликты на территории города. Их последствием было позднейшее отступление короля Владтслава IV от содержания привилегии, данной епископу Иосифу Бобриковичу в 1635г. В новой привилегии, данной униатским епископам, монарх заверил адресатов в том, что „неуниаты не будут иметь в Полоце и Витебске ни одной церкви”. В результате этой „привилегии” заторможено было возвращение униатов в правослвавие.
Епископ Иосиф Бобрикович много времени предназначал делам общецерковным, часто выезжая в митропольные города — Киев и Вильно. Белорусский владыка участвовал также в политиченской жизни и тем объясняются его засвидетельствованные пребывания на заседаниях сеймов и сеймиков. Его политическое ангажирование вытекато из близких контактов с королевским двором и из своего дворянского происхождения. Бобрикович хорошо знал многих послов сейма — особено тех, которые происходили из воеводств — виленского и трокского. Посвящение себя делам общецерковным, произвело тесное его сотрудничество с братством могилёвским. В это время братство это имело собственный дом, школу, типографию и земельные владения[30]. О роли и значении могилёвского церковного братства свидетельствует факт, что состояли в этом братстве такие выдающиеся личности, как митрополит Петр Могила, епископы — Сильвестр Коссов и Иосиф Нелюбович-Тукальский, архимандриты многих монастырей — Иван Огинский, Михал Стеткович, князья — Петр Трубецкой, Пётр Салтыков, Василий Салтыков, Игнатий Рудаковский, окрестная православная шляхта, бургомистры и войты.[31] Братства и владыка белорусский вместе заботилитсь о кутеинском манастыре Крещения Господня, который имел известную типографию и был одним из главных центров, существующих на территории епархии[32]. Важную роль епископ приписывал развитию кириллицкого печатного дела, которым занимались церковные братства. Нам известно, что в 1625-1635 годах появилось несколько самостоятельных изданий, религиозного содержания[33]. Похожее значение епископ белорусский придавал развитию православного просвещения, а особенно школе, которой управляло могилёвское церковное братство церкви Преображения Господня.
*
Последние месяцы жизни Иосифа Бобриковича не предвещали его близкую кончину. Виленское церковное братство информировало владыку, что в сейме приготовляются перемены — в непользу Церкви Православной. Сейм обычный начал свои заседания в Варшаве 30 января 1635 года. На вызов виленского братства, Бобрикович поспешил в Вильню, чтобы посоветоваться и послать в Варшаву своих представителей. Православная среда очень рассчитывала на белорусского епископа, который пользовался большим авторитетом также в среде польских политических элит. Дорогой в Вильню И. Бобрикович написал могилёвскому братству письмо, в котором он заверал жителей Могилёва, что уезжает из города из-за особой необходимости, по просьбе братства виленского. Он был связан с виленским братством и часто ездил в Вильно для рассмотрения важных братских и общецерковынх дел. Информировал также о том, что в связи с состоянием здоровья, намеревается немножко задержаться в Вильне, где есть возможность получить лучшую врачебную помощь, чем в Магилёве. Иерарх заверял, что после уложения важных для Церкви дел и улучшения состояния здоровья немедленно вернётся в Могилёв, к своим душпастырским делам. Дальше Владыка просил могилёвское братство обещанных денег и одновременно уверял адресатов, что, пока будет жить, не оставит своих душпастырских обязанностей. Письмо это было написано 14 марта 1635 г.[34]
В тот же день владыка получил информацию о том, что белорусское епископство 14 марта 1635 г. получило подтверждение привилегии Владислава IV на имение кафедры[35]. В Вильно дошли из Варшавы и другие известия: сейм 14 марта издал конституцию, которая, правда, утверждает решения сейма элекционного и коронационного (от 1632 и 1633 г.), но вводит много существенных поправок. В отношении белорусской епархии, новая конституция подтверждала имущественное положение и принадлежность православным храма Воздвижения Креста Господня. Епархия белорусская получила также подтверждение прав на церковь в Минске и на три деревни, принадлежащие некогда Киево-Печерской Лавре: Печерск, Борсуки и Тарасовичи[36]. Местность Печерск стала местопребыванием белорусских могилёвских епископов по времена владыки Феодосия Василевича[37]. Конституция 1635 г. признавала также „людям, в унии с Костёлом римским сущим”, — привилегию, в которой отчётливо было сказано, что в Витебске, Полоцку и Новогрудку „никогда никакой церкви неуниты иметь не будут”[38]. Эта запись в конституции изменяла более ранние постановления и привилегии, данные Иосифу Бобриковичу. Введение её в жизнь стало в следующих годах причиной многих конфликтов. Еще в дороге к Вильну епископ белорусский заболел и, быть может, по этой причине не смог поехать на заседание сейма в Варшаву. Неожиданная смерть владыки И. Бобриковича в конце марта 1635 г. захватила всех врасплох. Тело владыки Иосифа было похоронено в монастырской церкви Св. Духа в Вильне. Траурными погребальными обрядами, которые происходили 9 апреля в Вильне, руководил митрополит Петр Могила. Он искренно жалел умершего белорусского епископа и в прощальном слове сказал, что „правая моя рука отсечена”[39]. Петр Могила правильно оценивал вклад Иосифа Бобриковича в дело возрождения церковной структруы и его преданность делам Церки. Митрополит подчеркнул, что после отступничества от православия епископа полоцкого Мелетия Смотрицкого, Иосиф Бобрикевич был первым владыкой, который возродил Церковь Православную на территории епархии[40]. Погребальную речь над гробом умершего труженика на ниве христовой произнёс Сильвестр Кооссов. В том же году типография виленского братства издала текст надгробной речи. Вот заглавие этой речи, переведённой на тогдашний польский язык: „Cherubin przy akcie pogrzebowym przewielebnego w Bogu Oycu Jego M. Oyca, Jozepha Bobrykowicza episkopa Mścisławskiego, Orszańskiego, Mohilowskiego, archimandryty Wileńskiego w cerkwі bratskiej Wileńskiej Zeyścia Ducha Świętego, roku 1635, aprilis 9 przez sucessora jego Wielebnego w Bogu Oyca Sylwestra Kossowa electa episkopa Mścisławskiego, Orszańskiego y Mohilowskiego wykonterfetowany, a świeżo z ruskiego na polski przełożony”. (Херувим при погребальном акте преподобного в Бозе Отца, Его М. Отца Иосифа Бобриковича, епископа Мстиславльского, Оршанского, Могилёвского, архимандрита Виленского церкви братской Виленской Сошествия Святаго Духа, Года 1635, апреля 9, его преемником преподобным в Бозе Сильвестром Коссовым, электором епископа Мстиславского, Оршанского и Могилёвского произнесена и свежо из (языка) русского на польский переложена)”. Был это своеобразный панегирик в честь умершего. Книга была посвящена митрополиту киевскому Петру Могиле[41]. Его автором был Сильвестр Коссов, который после смерти епископа могилёвского, мстиславльского и оршанского Иосифа Бобриковича, стал его наследником[42]. С. Коссов восхвалял былого архимандрита виленского монастыря Святаго Духа и подчеркивал его преданность православию. Память умершего владыки почтили также выпускники виленской братской школы, которые издали в Вильне печатный панегирик под заглавием „Echa żalu na głos lamentującego po nieopłakanej śmierci patrona swego w Bólu Przewielebnego Oyca Jego M. Oyca Jozepha Bobrykowicza Episkopa Mścisławskiego, Orszańkiego y Mohylowskiego Archimandryty Wileńskiego, odzywające się w Kondregatiey Studentskiey Świętych Konstantyna y Heleny przy Cerkwi Świętego Ducha w Wilnie”. („Эха скорби на глас рыдающего о неоплаканной смерти своего покровителя в Бозе, Преподобного Отца Его, М. Отца Иосифа Бобриковича, Епископа Мстиславльского, Оршанского и Могилёвского, Архимандрита Виленского, отзывающиеся в Студенческой Конгрегации Святых Константина и Елены при церкви Святаго Духа в Вильне”).
Студенты школы братской Св. Духа имели в храме собственный алтарь, посвященный святым Константину и Елене. Преподавателем в этой школе, а в течение многих лет – её ректором, был Иосиф Бобрикович. Он, уже будучи епископом белорусским, часто навещал школу и поддерживал со студентами близкие контакты. Поэтому нет ничего особенного в том, что они решили издать книгу, посвященную былому ректору и преподавателю[43]. Текст „Эха скорби на глас рыдающего” состоит из двенадцати тренов двух элегий. По трене двенадцатом нашлась перепечатка оригинальной надгробной надписи, которая бросает новые факты на обстоятельства смерти белорусского владыки. Надпись, сделанная большими готическими буквами, звучала: „Здесь почивает Иосиф в делах неутомимый, еле напитком усыплённый, который завистливая Левая рука безбожного Медика подала, лишь только узрела святую митру на лбу его. Пусть спит, не запрещай ему этого сна, ведь, выспавшись, станет он на суде с жалобой на лекаря злого”[44].
Надпись эта показывает, что причиной смерти епископа Бобрикевича была ошибка в лечении его. Этот „злой медык” подал владыке лекарство, которое привело его к смерти. Была ли это ошибка во врачебном деле или — как внушает это автор надгробной надписи — сознательное отравление из зависти, когда на голове Иосифа Бобриковича появилась „митра”— символ епископской власти. Появляется очередный вопрос: кем был этот „медик” и какими мотивами он руководствовался, когда доводил своего пациента к смерти? Согласно одному из первых биографистов Иосифа Бобриковича — Иософата Скутеина, владыка белорусский, покоритель Мелетия сказал знаменательные слова: „Умираю смертью Мелетия Смотрицкого”[45]. Нет сомненния в том, что факт восстановления белорусской епархии не был причиной к удовлетворению униятов и польских католических элит. Бобрикович, пользующийся большой популярностью среди верующих и политиков, возбуждал зависть у части духовенства. Невозможно ответить на вопрос, имели ли эти настроения какое-нибудь влияние на смерть еспископа. Нельзя также исключить, что содержащиеся в надгробных надписах внушения могут быть ложными. Пользующийся большой популярностью епископ, мог умереть и от неизлечимой болезни. Факт, что епископ скончался скоропостижно, показывает на неясные обстоятельства его смерти и дает почву для разных догадок.
После погребения Бобриковича митрополит Петр Могила совершил объезд белорусской епархии. Около 20 июня пребывал он в Минске, а в конце месяца — в кутеинском монастыре. 29 июня произвел он высвящение монастырской церкви Крещения Господня — в присутствии основателей манастыря и близких друзей Иосифа Бобриковича, жены Стецкевича и её сына Фёдора — мстиславльского подкомория. Потом митрополит киевский прибыл в Могилев, где с энтузиазмом был встречен мещанами. 15 июня 1635 г. Петр Могила утвердил тамошнему братству все старопигиальные права и привилегии, данные ему патриархами — Иеремием II, Феофаном и Кириллом Лукарисом, а также — королём Владиславом IV[46]. Тоже тогда жители Могилёва услышали от митрополита киевского информацию о избрании наследника Иосифа Бобриковича на кафедре белорусской — Сильвестра Коссова.
Личность Иосифа Бобриковича имеет характер особенный, так как был он первым белорусским епископом. И. Бобрикович не был пассивным наблюдателем великих событий первой половины XVII-го столетия, а был он их активным участником и самым существенным образом творил тогдашнюю действительность. Бобрикович, как монах и архимандрит виленского манастыря Св. Духа, преподаватель и ректор тамошней братской школы, епископ белорусский, — имел большие возможности для того, чтобы влиять на вероисповедание и политическое положение в тогдашней Речи Посполитой. В таком трудном для страны периоде постоянных конфликтов и воен, он был обязан принимать существенные решения, чреватые последствиями для судеб всей Церкви. Бобрикович был обвинён в нелояльности по отношеню к королю, в уступчивости в отношении к латинской культуре, в поддержке политики государства по отношению к казакам, в ведении переговоров с униатами. Политическая ситуация первой половины XVII столетия засасывала Иосифа Бобриковича в центр происшествий. Появилась огромная дилемма выбора. Каждое решение имело политические последстывия и влияло на статус Церкви Православной. Выбор лучшего решения для Церкви Православной не означал улучшения юридического и гражданского положения последователей православия. В ситуации большого политического замешательства в решениях православных элит — а к ним следует причесть и Иосифа Бобриковича — часто были равнодействующей многих факторов.
Иосиф Бобрикович был отличным политиком, писателем, полемистом, реформатором и иерархом. К этим особенностям черты его характера следует добавить необыкновенный динамизм и организаторские способности. Бабрикович был выдающейся личностью среди православного общества, достойным примером для подражания. Уже тогдашние встречающиеся с ним люди ценили его дипломатию, смелость в принимании непопулярных решений, решительность в зашчите прав Церкви Православной. Стоит здесь напомнить характеристику Иосифа Бобриковича, написанную почти сто лет тому назад. Северин Урусский написал: „Бобрикович Иосиф, греческий епископ могилёвский от 1632 года, набожный, деятелен и привязан к стране, сдерживал казаков от нападений, защищал права Церкви, умер в 1635 году, всеми оплакиваемый”[47]. Характеристика эта наиболее правильно отражает характер выдающегося белорусского иерарха, политика и теолога.
[1] Herbarz Polski, ułożył i wydał A. Boniecki, ч. I, т. I, Warszawa 1899, cтр. 313.
[2] К. Харлампович, Западнорусские православные школы XVI и начала XVII в. Казань 1898 г., стр. 397-399: E. Ф. Карский, Белорусы, т. III, Петербург, 1921 г. стр. 135-140.
[3] Мнение об учёбе Иосифа Бобриковича в западноевропейских школах представила кн. Я. Скутень, Bobrykowicz-Anechożski Józef, „Polski Słownik Biograficzny”, т. II, Kraków 1936, cтр. 165.
[4] A. Mironowicz, Teodozy Wasilewicz, archimandryta słucki, biskup białoruski, Białystok 1997; тот же Metropolita Józef Nielubowicz Tukalski, Białystok 1998; тот же, Sylwester Kossow, władyka białoruski, metropolita kijowski, Białystok 1999.
[5] A. Mironowicz, Bractwa cerkiewne w Rzeczypospolitej, Białystok 2003.
[6] J. Skuteń, Bobrykowicz-Anechożski Józef, cтр. 165.
[7] Макарий История Русской Церкви, кн. VII, Москва 1996, стр. 461.
[8] Там же, стр. 431-432.
[9] K. Estreicher, Bibliografia polska, т. XVIII, Kraków 1894, cтр. 185.
[10] A. Mironowicz, Prawosławie i unia za panowania Jana Kazimierza, Białystok 1997, cтр. 44-45; тот же, Kościół prawosławny w dawnej Rzeczypospolitej, Białystok 2001, cтр. 90-91.
[11] K. Chodynicki, Kościół prawosławny a Rzeczypospolita Polska. Zarys historyczny 1370-1632, Warszawa 1934, cтр. 490-491; A. Mironowicz, Prawosławie i unia, cтр. 45-46; тот же Kościół prawosławny w dawnej Rzeczypospolitej, cтр. 92-93.
[12] Центральный Государственный Исторический Арив в Петербурге, Канцелярия митрополитов Греческо-Униатской Цуркви в Росии, ф. 823, оп. 1, нр 577, к. 1-2.
[13] K. Chodnicki, Kościół prawosławny..., cтр. 447.
[14] M. Bendza, Władysław IV a Kościół prawosławny 1632-1648), „Rocznik Teologiczny”, Warszawa 1978, R. XX, z. 2, cтр. 48.
[15] Макарий, История Русской Церкви, кн. VI, стр. 492.
[16] Макарий, История Русской Цeркви, том XI, стр. 444-447; J. Dzięgielewski, O tolerancję dla zdominowanych, Warszawa 1986, cтр. 60-61; M. Bendza; Prawosławna diecezja przemyska w latach 1596-1686, Warszawa 1987, cтр. 143-144.
[17] Acta Sacrae Congregationis de Propaganda Fide Ecclesiam catholicam Ucrainae et Bielarusjae spectantia, collegit... P. Athanasius G. Welyky OSBM, vol. I, Romae 1953, cтр. 123-124.
[18] Акты относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою Комиссею, том V, Санкт-Петербург 1853, нр 5, стр. 9-10.
[19] Макарий, История Русской Церкви, кн. VI, Москва 1996, стр. 490-497, 531; М. Bendza Władysław IV, a Kościół prawosławny (1632-1648), cтр. 48; A. Mironowicz Prawosławie i unia za panowania Jana Kazimierza, Białystok 1997, cтр. 55-58.
[20] Археографический Сборник Документов (далее: АСД), том V, Bильно 1871, cтр. 4; т. II, cтр. X.
[21] Центральный Государственный Исторический Арив в Петербурге, Канцелярия митрополитов Греческо-Униатской Цуркви в Росии, ф. 823, оп. 3, нр. 279, k. 1-4; ф. 823, оп. 1, нр 616, k. 1-1v; Макарий, История Русской Церкви, кн. XI, cтр. 460; J. Dzięgielewski, O tolerancję..., cтр. 74.
[22] АСД, т. II, cтр. XXV; L. Utrutko, Monastery na terenie eparchii białoruskiej w XVII wieku, [w:] Życie monastyczne w Rzeczypospolitej, pod red. A. Mironowicza, U. Pawluczuk i P. Chomika, Białystok 2001, cтр. 124.
[23] АСД, т. V, cтр. 123; И. Чистович, Очерки истории западно-русской Церкви, том II, Санкт-Петербург 1884, с. 245.
[24] A. Mironowicz, Prawosławie i unia..., cтр. 222-223; тот же, Kościół prawosławny i unicki w połowie XVII wieku, „Acta Polono-Ruthenica”, т. II, pod red. B. Białokozowicza, Olsztyn 1997, cтр. 71-79.
[25] АСД, т. V, Bилно 1871, cтр. 122.
[26] АСД, т. II, cтр. X; I. Марзалюк, Магілёў у XII-XVIII ст.ст., Мінск 1998, стр. 109.
[27] Историко-юридические материалы, извлеченные из актовых книг губернии Витебской и Могилевской, храняшиеся в центральном архиве в Витебске под ред. Архивариуса сего архива Сазонова, вып. VIII, Витебск 1877, стр. 441-444, 503.
[28] Могилевская епархия. Историко-статистическое описание, т. I, вып. III, Mогилев 1906, стр. 11-13.
[29] АСД, т. I, Wilno 1867, н-р 96; Макарий, История Русской Церкви, кн. VI, cтр. 531.
[30] Ф. Жудро, История Могилевского Богоявленского братства, „Могилевские Епархиальные Ведомости”, 1889, н-р 29, cтр. 451-456; н-р 30, cтр. 468-476; н-р 34-35, cтр. 533-549; 1890, н-р 1-2, cтр. 1-15, н-р 3-4, cтр. 33-41, н-р 5, cтр. 53-59; н-р 6-11, cтр. 69-77, н-р 12-15, cтр. 85-101; н-р 16, cтр. 119-131; н-р 17-18, cтр. 135-146; н-р 19, cтр. 174-179; Макарий, История Русской Церкви, т. XI, cтр. 474-530; А. А. Папков, Братства..., cтр. 172-177.
[31] АСД, т. V, cтр. 125-130; А. А. Папков, Братства..., cтр. 243-261.
[32] А. А. Папков, Братства..., cтр. 174-175.
[33] „Могилевские Губерниальные Ведомости”, 1847, н-р 34, стр. 811, 812; M. B. Topolska, Czytelnik i książka w Wielkim Księstwie Litewskim w dobie Renesansu i Baroku, Wrocław 1984, cтр. 112.
[34] Акты относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою Комиссею, т. II, Санкт-Петербург 1864, н-р 58; Макарий, История Русской Церкви, к. VI, стр. 532.
[35] АСД, т. V, cтр. 122.
[36] Макарий, История Русской Церкви, к. VI, стр. 510, 533.
[37] A. Mironowicz, Teodozy Wasilewicz, archimandryta słucki, biskup białoruski, Białystok 1997, cтр. 57.
[38] АСД, т. II, cтр. 60-61.
[39] АСД, т. II, cтр. X.
[40] АСД, т. V, cтр. 122, 218.
[41] K. Estreicher, Bibliografia polska, т. XX, Kraków 1905, cтр. 144.
[42] Вестник Западной России. Историко-литературный журнал, т. IV, кн 12, Bилно 1867, cтр. 69-70; A. Mironowicz, Sylwester Kossow, biskup białoruski, metropolita kijowski, Białystok 1999, cтр. 18.
[43] J. Kraszewski, Wilno od początków jego do roku 1750, т. IV, Wilno 1840-1842, cтр. 179.
[44] K. Estreicher, Bibliografia polska, т. XIII, cтр. 185; Макарий, История Русской Церкви, кн. VI, cтр. 525, 532.
[45] J. Skuteń, Bobrykowicz-Anechożski Józef, cтр. 165.
[46] АСД, т. II, н-ры: 41, 42, 43; С. Голубев, Киевский митрополит Петр Могила, т. II, Киев, cтр. 482-497.
[47] Rodzina. Herbarz szlachty polskiej, opracowany przez Seweryna hrabiego Uruskiego, т. I, Warszawa 1904, cтр. 253.